Величественная, трагическая императрица Екатерина в «Графе Орлове», очаровательная Зоя Денисовна Пельц в «Зойкиной квартире», блистательная Велма Келли в «Чикаго» – все это она. Лика Рулла – настоящая «звезда» сегодняшнего мюзиклового процесса. Ее индивидуальность привлекает самых разных режиссеров и продюсеров, а к каждой работе неизменно пристальное внимание публики.

В наступающем сезоне Лике предстоит перевоплотиться в киноактрису Глорию Миллс в масштабном проекте Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии «Голливудская дива» (музыка Ральфа Бенацки, автор пьесы и постановщик Корнелиус Балтус). О новой роли и новом для себя городе, об экспериментах над собой и необходимости постоянного движения – в нашем разговоре.

— Лика, совсем скоро мы увидим вас в спектакле «Голливудская дива». На пресс-конференции, посвященной «Диве», вы говорили, что одним из основных факторов, вызвавших ваш интерес, стало то, что у главной героини низкий голос, а это бывает довольно редко.

— Не то чтобы редко – есть масса прекрасных мюзиклов, где именно таким тембральным окрасом должна обладать одна из героинь. Но здесь основной интригой для меня стало то, что первой актрисой, сыгравшей эту роль в театре, а затем в кино, является Цара Леандр, и когда я увидела ее исполнение, мне очень понравилось. Она весьма своеобразная дама. А так – в любом мюзикле есть какая-то чаще всего злодейка, обладающая грудным низким голосом. Думаю, что и злодейкой я тоже могу быть, такой коварной женщиной.

— Безусловно! Вы можете быть абсолютно разной.

— Звучит как комплимент. Здорово, если это так. Хуже, когда говорят – она везде одинаковая, артистка одной роли.

— Какое впечатление произвел на вас Корнелиус Балтус?

— Очень позитивное. Правильное и адекватное. Это человек, который, как мне кажется, понимает, чего он хочет, что он ждет – по крайней мере, от этого проекта. Видит картинку. Знает и может определить задачу для артиста. В нем есть характер – это тоже важно для режиссера, чтобы он мог отстоять свою идею и не дать сесть ему на голову, потому что артисты-то народ своенравный, поэтому лучше прислушиваться, но держать свою линию. Потом он очень обаятельный. Пока мы не очень много общались, к тому же есть языковой барьер – я не владею английским, к моему стыду. Не могу себя заставить заниматься. А дальше – посмотрим. Главное, чтобы мы нашли точки соприкосновения в творчестве, в прочтении образа. Важно, чтобы режиссер влюбился в меня как в актрису, чтобы я его возбуждала – в правильном смысле этого слова. А дальше – время покажет, какой будет результат.

Вообще производство мюзикла – это всегда жесткие рамки, дисциплина, это четкий план работы, который выверен годами. К сожалению, многие люди, которые занимаются постановкой русского мюзикла, раз за разом наступают на одни и те же грабли, и досадно сознавать, что – не хотят учиться. Хотя есть где учиться, есть, у кого учиться. Я говорю сейчас только об организационных вопросах, не о творчестве.

— Но в Театре музыкальной комедии как раз хорошо отлажен процесс.

— Я очень надеюсь. Для меня это первый опыт – все-таки я московская артистка, а тут мне предстоит работать и с питерской публикой, и с питерским театром. Я много слышала хорошего об этом театре, об атмосфере внутри. Поэтому хочется верить, что разочарований не будет с обеих сторон. Я очень открыта в этом вопросе, нацелена на движение, на сотрудничество.

— А когда состоится премьера, придется некоторое время жить на два города, как некоторые ваши московские коллеги, работающие в этом театре.

— Да. Но это тоже опыт, пока совершенно новый для меня. Я должна подумать, как эту историю «поженить» с моей семьей. Конечно, они идут мне навстречу и откликаются на все бредовые идеи, которые возникают у меня в голове. Я не могу жить без работы, они это понимают, принимают, терпят.

— Вообще вы легкий на подъем человек?

— Я много в этом плане суечусь, но если это входит в график жизни, то ты как-то распределяешься, и это не требует уже дополнительной внутренней суеты. Чем ты дольше сидишь на месте, тем сложнее подниматься. Надо двигаться, иначе старость подкрадется незаметно, зазернит, застолбит…

— Это опасно для артиста…

— И для артиста, и вообще для человека. Я восхищаюсь европейскими бабушками и дедушками, которые скрюченные, с палочкой, идут по пляжу, по камням – куда идут, неважно, главное идти. А не сидеть в огороде. Я не знаю, как я буду стареть, мне еще рано об этом думать, но я надеюсь, что буду в пути, где-нибудь разъезжать. Вообще хочется стать человеком мира. Вот я москвичка, я здесь работаю, но хочется еще куда-нибудь, потом еще. Главное, чтобы близкие люди это приняли и не растерялись по пути.

— По поводу экспериментов над собой: в прошлом сезоне, работая над новой версией мюзикла «Чикаго», вы побывали в американской тюрьме.

— Ну, это не моя история, это придумала пиар-служба «Stage Entertainment». Да, это занятно, и я очень благодарна, поскольку сама в жизни бы туда не выбралась. Интересные впечатления, ощущения. Меня спрашивали, дало ли мне это что-то для роли, оказаться в тюрьме – нет. Не буду лукавить и говорить «ах, я прочувствовала по-новому». Нет. Я считаю, что это совсем необязательно – окунаться непосредственно в место действия. Хотя, например, если говорить о психологическом театре, и если твоя героиня находится в сумасшедшем доме, чтобы понять это состояние, надо побывать там и посмотреть. А с тюрьмой – нет. Но это было интересно для моего багажа. Творческая личность, актерская индивидуальность накапливает все – впечатления, общение, любой опыт, негативный, позитивный. А потом маленький внутренний заводик все это перерабатывает. И это тебя насыщает, наполняет. Как актера, как личность, как человека.

— Вы ведь довольно давно сотрудничаете со «Stage Entertainment».

— Да. Но все зависит от материала, который приходит. Ведь надо адекватно понимать, например, что сейчас будет «Фантом оперы», и я знаю, что мне там нет роли. Хотя есть мнение, что любой кастинг – тоже наша работа, надо обязательно сходить, показаться. Но только если ты понимаешь, что есть претензия на что-то, на роль. А если нет, то можно от кастинга немножко отдохнуть. И не переживать в очередной раз стресс, когда ты знаешь, что все равно не пройдешь. Зачем? Чтобы что? Вот как пример – Джульеттой я не стану уже никогда, зачем идти пробоваться?

— А если это будет какое-то соответствующее сценическое решение?

— Тут можно что-то удачное ожидать только от эксперимента. Вот мой любимый режиссер Кирилл Серебренников – он может экспериментировать. Он человек талантливый, творческий. Но в таком случае он лично мне позвонит и скажет «а давай попробуем!» Получится, не получится – уже другое дело. Но это уже момент приглашения на роль.

— Да, Серебренников – режиссер, которому есть доверие.

— Да, он человек честный, творящий. «Зойкина квартира» в МХТ мой любимый спектакль, я его обожаю. Мы сошлись с Кириллом во всем. Не могу сказать, что мы дружим, постоянно находясь на связи, но мы – люди, идущие в одном направлении, смотрящие в одном направлении. И творчески, и человечески.

— Работа с Серебренниковым стала для вас визитом в драматический театр после давнего перерыва.

— Я бы даже сказала – возврат к первоисточнику. Я ведь служила в театре, у меня было много драматических ролей, просто судьба вывела меня в жанр мюзикла. Это, конечно, было неслучайно, я тоже к этому шла. Моей любимой пластинкой в детстве была «Бенефис» Людмилы Гурченко, и на нашей мюзикловой диве я как-то и воспитывалась, на наших музыкальных фильмах и спектаклях. Поэтому я пришла правильной дорогой в музыкальный театр. Но надеюсь, что мой возврат в драматический театр закономерен, и будет что-то еще.

— В мюзикле «Граф Орлов» вы поработали ассистентом режиссера, помимо того что сыграли одну из главных ролей. Насколько вам пригодился этот опыт?

— Конечно, пригодился. В какой-то момент чувствуешь в себе чуть больше сил, нежели просто заниматься собой на сцене. Хочется еще помочь, покопошиться со своими коллегами, и в этом направлении себя попробовать. Потому что какие-то вещи, как мне кажется, я могу подсказать. Взгляд со стороны, не режиссерский, а именно актерский, может чем-то помочь. Я очень рада, что этот опыт был. Я его боялась, потому что это достаточно сложно: все мои партнеры самодостаточны, и делать им замечания… Я не знала, как это воспримут, ведь все с характерами. Но как-то все произошло очень естественно, без всяких стычек и проблем, мы не растеряли уважение друг к другу. Я поняла, что мне интересно этим заниматься. С взрослыми, думающими, профессиональными людьми. Либо со студентами, которые только начинают, и их интересно чему-то научить. Мне кажется, какой-то опыт в жанре музыкального существования на сцене я уже набрала. А так как мюзикл у нас развивается – в разных направлениях, он разный, то, мне кажется, во мне будет потреба. Если кто-то решит создать, например, курс.

— Сейчас такие курсы стали понемногу появляться…

— В итоге, конечно, выработается система – продиктует и время, и потребность в немного другой школе. Обязательно должно быть актерское драматическое образование, но оно должно быть равноценно мюзикловому. Но этого пока нет. Все много про это говорят, но пока ничего особо не делается. А если бы открыть вот именно свой курс, где преподавали бы артисты, выходящие на сцену…

— А может такое быть, что вам захочется быть режиссером?

— Ой, нет. Я абсолютно не режиссер, у меня мозги не режиссерские – зачем мне туда? Вот быть помощницей, в соавторстве – да, я согласна. У меня совершенно нет желания «пальмы первенства» в этом смысле.

— Вы смотрите свои спектакли, когда вашу роль исполняет кто-то из ваших коллег?

— Знаете, это очень редко бывает. Но я поняла, что нужно все-таки посмотреть мюзикл «Чикаго», пока он в Москве. Я его посмотрела, уже перед закрытием. До этого я ни разу не видела мюзикл целиком живьем, только в записи. Смотрела, естественно, «Графа Орлова» — это надо было по работе. А так – нет. Вот в Америке я дважды посмотрела «Чикаго», прямо вот хотела посмотреть, чтобы, может, утащить что-нибудь хорошее. Но, к сожалению, я была так разочарована работой артисток на Бродвее, исполнительниц именно моей роли. Я была не согласна с их решением этого образа. И первый, и второй раз. А очень хочется учиться, и пусть даже при этом будет срабатывать зависть, но это продуктивная зависть. Такая зависть хороша, чтобы самой продолжать движение.

— Значит, зависть может играть положительную роль?

— Конечно. Либо завидуешь, либо наоборот что-то понравилось так, что «зачесалось», и хочется самой сделать. Это не зависть, это какое-то такое впечатление правильное. Или не понравилось, и хочется показать «как надо». А вообще любую эмоцию можно переделать под созидание. Главное чтобы не было апатии. Когда «ничего не хочу».

— У вас так бывает?

— Конечно, я же человек. Случается, скажем, ситуация, когда ты ничего не можешь изменить, бьешься об стекло, как рыба в аквариуме, но обстоятельства превыше. Это чаще связано не с творчеством, а с какими-то отношениями с людьми. И тогда опускаются руки, и думаешь «а, наплевать». Очень важно только здесь не озлобиться, не скурвиться, не уйти в позицию «все виноваты». Это сложно. Хотя не впускать это в себя, говорить «я все равно всех люблю» не получится, это лукавство. Но надо стараться отбросить эту эмоцию и идти дальше.

— А бывает, что вы приходите на проект,  и в режиссере вас что-то отталкивает? И как быть – уйти, или остаться?

— Знаете, у меня не было таких вот категоричных вещей. Была история, когда человек остался, но перестал мешать. Наверняка такое еще будет, потому что невозможно со всеми слиться в творческом экстазе.

— В одном из ваших интервью некоторое время назад вы рассказывали о своей сольной музыкальной программе. Существует ли эта история сейчас?

— Такие программы делаются не для того, чтобы покорять вершины шоу-бизнеса, а для зарабатывания денег. В 2005 году я сделала такую программку, денег особо не заработала, но зато встретила своего мужа. А два года назад я сделала немного другую историю – как раз с другой целью, другим посылом, единоразово, отпраздновав таким образом свой день рождения. Позвала друзей и спела им песни, которые хотела.

Слава богу, сейчас зарабатывать деньги таким образом нет необходимости – есть много работы, интересной, которая приносит мне удовольствие. А что касается тех песен, которые я хотела бы петь, то я понимаю, что это нужно кому-нибудь продавать.. А для этого нужно стать медийной – чтобы люди, заполняющие залы, были заинтересованы. А в телевизоре-то меня нет, я известна в узких мюзикловых кругах. Петь мюзикловый репертуар я не хочу. Можно, конечно, собрать песни, музыкантов, выйти и спеть. Но хочется, чтобы это было с некой идеей. Я не оставляю мысли это все-таки сделать, но пока не понимаю, как и что. Просто нужно этим заняться.

— Помимо «Голливудской дивы» предполагаются ли у вас новые проекты в следующем сезоне?

— Да. Не буду пока раскрывать все секреты, но это будет в Москве. А еще, скорее всего, будет кино. А если вдруг чего-то не будет – придумаем.

(Текст – Алиса Никольская. Иллюстрация: Лика Рулла в образе Глории Миллс, «Голливудская дива») 

Премьерный блок спектакля «Голливудская дива» состоится с 12 по 21 сентября.