Глядя на него, мгновенно понимаешь, почему он звезда. Сдержанный, спокойный, излучающий невероятную уверенность – в жизни, за дирижерским пультом он превращается в термоядерную ракету, в пылающий факел, выпуская на волю совершенно немыслимый темперамент. Заряжая и музыкантов, и зрителей такой энергией, что даже самая «академичная» аудитория в финале его выступлений вскакивает с мест и вопит, как на рок-концертах.

Можно быть звездой, не имея провокационного имиджа и не устраивая экстравагантных шоу. Харизма, виртуозное мастерство, мощная индивидуальность и точнейшее воплощение музыки – вот основные составляющие «звездного» образа.

Красивый. Безупречно-элегантный. Легкий и свободный. Его интервью не менее захватывающи, нежели выступления. Ум, стиль, изысканность и простота, ирония – как и в исполнении. И – ощущение железобетонного характера. Абсолютного понимания собственного пути.

От его востребованности захватывает дух. Количество концертов, стран, оркестров, композиторов (если начать перечислять, получится еще одна колонка, со статистикой)– как это под силу одному человеку? Как при этом возможно то качество, которое неизменно в его выступлениях? А вот так и возможно. Ибо – личность. Ибо – сила. Ибо – абсолют.

При этом – восприимчивость и открытость. Нельзя быть хорошим музыкантом, будучи при этом киборгом. И его погруженность в процесс и внимание к окружающей жизни – тот идеал, который вызывает исключительно восторг.

Автор этих строк впервые услышал Василия Петренко как дирижера оперного. И очень жалеет, что в силу обстоятельств эта часть его творчества несколько отодвинулась. А на российском пространстве – и вовсе «ушла в тень». В период его работы в Михайловском театре (Петренко начинал там свою карьеру, а спустя некоторое время был главным дирижером) там натурально творились чудеса. Петренко выпустил в Михайловском несколько работ, в том числе вагнеровского «Летучего Голландца». Громоздкий, перегруженный постановочными фокусами и порой совершенно бессмысленный, спектакль стал событием именно благодаря Петренко за пультом. Один из немногих случаев, когда у русского дирижера было идеальное, на уровне «крови» чувство музыки Вагнера. Утонченная романтика, дымчатая мистериальность и мощный трагизм оперы передавалась так тонко, что можно было просто подключиться и «принимать». В Михайловском сейчас работает много дирижеров, кто-то более удачно, кто-то менее, но именно оперный путь театра – это пока «пробы и ошибки». Петренко же выпускает спектакли на мировых оперных сценах, но тоже, увы, нечасто.

Несколько лет назад Василий Петренко стал главным приглашенным дирижером ГАСО (по праву считающимся одним из самых высококлассных, мастеровитых коллективов). Репертуар он играет самый разный – и всегда интересно и услышать популярные сочинения (ибо они непременно прозвучат свежо и неожиданно), и редкости (чтобы запомнить именно это исполнение и потом держать его за основу). Петренко великолепно работает с любой музыкой. Всегда — изысканность, всегда — своя трактовка, всегда – жесткость в сочетании с лиричностью. Но – и еще что-то большее. Когда сидишь, забыв обо всем на свете и боишься пропустить хотя бы секунду звучания. Например, «запиленная» до дыр Вторая симфония Рахманинова у Петренко звучит так, словно рождается здесь и сейчас, словно никогда до этого момента не исполнялась. Настоящая эмоциональная лавина – от легкости и «сказочности» до трагедийного размаха, с мгновенными переходами-»качелями», так что хватаешься за подлокотники, как на американских горках, иначе унесет.

Один из самых трудных для восприятия композиторов — Малер. Как живопись импрессионистов – поди угляди логику в этом нагромождении красок. Или звуков – в данном случае. Или тригонометрия – кто угодно запутается в этих уравнениях. Огромные симфонии Малера получаются у Петренко математически выверенными, расчерченными лазерной указкой – и через эту выверенность ощущается и логика, и эмоции. И странное, непонятное произведение вдруг становится родным. Почти. Пока довелось услышать у Петренко только две малеровские симфонии – Первую и Пятую. Но он рассказывает в интервью, что хотел бы сыграть все симфонии Малера в России.

Цикл просветительских концертов «Истории с оркестром», ставший одним из самых популярных абонементов Московской филармонии, ГАСО провел уже шесть раз. Основной «дирижер и рассказчик» здесь худрук оркестра Владимир Юровский (хотя в проекте участвовал и легендарный Геннадий Рождественский). А минувшим летом появились два новых персонажа: Михаил Юровский и Василий Петренко. И почему-то не было сомнений, что и в этот, новый для себя формат, Петренко впишется идеально. Так и произошло. Он увлекательно, чуть иронично, емко рассказывал об исполняемой музыке и композиторах, не забираясь в дебри, но и не упрощая. А музыка, как всегда, звучала волшебно. Строгими и романтичными получились «Ромео и Джульетта» Чайковского, нежно-хрустальным — концерт для скрипки с оркестром Корнгольда, красивым, шальным, легким (но не облегченным) — «Петрушка» Стравинского.

Тем же минувшим летом в Московской консерватории проходил мастер-класс Василия Петренко для молодых дирижеров. Шесть часов, шесть «подопытных». Надо сказать, зрелище было жесткое. И – восхитительное. Не выделяя собственное присутствие, ни разу не повысив голос, Петренко расправлялся с дирижерами изящно и кроваво, словно в фильмах Квентина Тарантино. Вникая во все нюансы, разбирая до молекул звучание каждой ноты, задавая острые вопросы, погружая дирижеров с головой в процесс работы (некоторые «тонули»), он говорил на самом деле простые вещи. Базовые. О которых почему-то нередко забывают не только начинающие музыканты. О том, как важна для дирижера эмоция – его собственная, не продиктованная порядком исполняемых нот. О том, что надо объединять музыкантов, видеть в них людей. Можно показать, помочь – но не диктовать и повелевать. А самое главное – надо быть собой.

Музыка – это магия. Но ожить сама по себе она не может – лишь с помощью тех, кто почувствует и передаст. И – дополнит придуманное композитором своим собственным волшебством. Василий Петренко – волшебник. После его концертов выходишь, не только пропустив через себя услышанное (неважно, знаешь ли сыгранное произведение наизусть или же встретился с ним впервые), но и изменившись внутренне. Ощущаешь, как за спиной раскрываются собственные крылья. И – наполняешься силой в ожидании следующего выступления.

Алиса Никольская