В Москве завершился прокат мюзикла «Бал вампиров». Сочинение Джима Стейнмана и Михаэля Кунце, отмечающее в этом году двадцатилетие, очень полюбилось российским поклонникам жанра. Изысканная готическая сказка, полная тонкой иронии, романтики и сумасшедшего драйва, история, в которой каждый находил для себя особенный, личный смысл, очень сильно повлияла на отечественный процесс развития мюзикла и отношение к нему. Буквально став новой точкой отсчета.

Три года спектакль (венская версия 2009 года) с огромным успехом шел на сцене Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии, а в нынешнем сезоне эстафету перехватила компания Stage Entertainment, перенесшая постановку на сцену МДМ-Театра.

Московская версия «Бала» как подарила несколько значимых дебютов (для кого-то из труппы роли в проекте стали первыми в карьере, для кого-то – первой же возможностью выйти на московскую сцену), так и позволила артистам, участвовавшим в петербургской постановке, вернуться к любимым и значимым для них ролям. Об одном таком артисте и пойдет речь.

В число любимых театроведческих жанров (в том числе и у автора этих строк) всегда входил «портрет актера в роли». Но случаи совпадения-попадания, о которых хотелось бы рассказывать, встречаются редко. Да еще когда с каждым следующим спектаклем образ раскрывается новой гранью – и граням этим несть числа.

Сочетание «Граф фон Кролок – Александр Суханов» заворожило с первых появлений – еще в петербургском спектакле. Артист и образ сошлись идеально: вокальная и актерская индивидуальность позволили Суханову создать эталонного «темного властелина». Его предводитель вампиров получился до обморока страшным – и чувственно-манящим, призрачно-загадочным – и абсолютно реальным, романтичным – и отчаянно-беспощадным.

Изначально Суханов значился в каст-листе московской постановки только как исполнитель роли Шагала – неугомонного трактирщика, отца красавицы Сары. Но к огромной радости поклонников на сцену вернулся и его Кролок. Кстати, очень жаль, что, несмотря на второе место по количеству сыгранных спектаклей (за время проката Суханов выходил в роли Кролока сорок пять раз, не считая превью), в программке его имя именно как одного из Графов указано не было.

Партия Графа фон Кролока написана для баритона. Периодически ее поют и тенора, но именно баритон может полностью передать и музыкальные нюансы, и особенности характера персонажа. Александр Суханов, обладатель изумительной красоты голоса именно этого тембра, с великолепными нижними нотами и богатством интонаций – от воркующе-бархатной до обжигающе-ледяной – создает совершенно магнетического Графа.

По интонации, выбираемой артистом для первого сольного номера спектакля «Умер Бог», можно почувствовать, каким будет сегодняшний Граф. Чуть более лирическим, чуть более беспощадным, чуть более задумчивым. Суханов никогда не бывает одинаковым. И, сохраняя основные черты и мотивации, найденные им для своего Графа, каждый спектакль он играет и поет иначе.

Настоящее раздолье для артиста – сцена «Приглашение в замок», завершающая первый акт. Здесь можно, что называется, «отрываться по полной», находя разные краски для каждой следующей фразы. Можно мурлыкать котом, аккуратно завлекая непрошеных гостей в западню. Можно быть строгим и нелюдимым – и тогда у визитеров подогнутся колени от страха. Можно не скрывать скуки от этого вторжения – ведь если б не потребность в Альфреде, на порог бы не пустил. А можно и все это соединять.

Именно «Приглашение в замок» оставляет больше всего тайн. Кто он, этот бесподобно обаятельный и загадочный человек в черном? Что ему нужно на самом деле?..

Граф-Суханов точно показывает, что его интересуют и Сара, и Альфред. Он и очаровывает их (Альфреда – в финале «Приглашения в замок», Сару – в знаменитом дуэте «Кромешная тьма») примерно одинаково (артист почти повторяет пластический рисунок этих двух сцен). Магия Графа пробуждает в Альфреде мечту о внутренней силе, в Саре – о любви. Подсознательно стремясь друг к другу, молодые герои получают свое благодаря графским чарам.

Для каждого исполнителя роли Графа ключевым номером становится «Неутолимая жажда», трагическая сольная баллада, раскрывающая душевные тайны персонажа. Именно через этот номер мы понимаем, почему Граф – такой. Мертвец ли, давно забывший о том, что такое человеческие эмоции, колдун, упивающийся своим всевластием… «Жажда» Графа-Суханова переполнена невыносимой болью, тоской по возможности чувствовать. Это исповедь живого существа, израненного – и готового уничтожать «дневной» мир совершенно сознательно. Мир погубил его – и он строит свое могущество на возможности забирать себе оттуда все больше. Граф жесток и безжалостен – потому, что его собственная боль никогда не закончится.

Это очень личный номер. И кажется, что Граф, рассказывая нам о том, что с ним случилось, вызывает к жизни наши собственные печали. Заставляет ощутить волнующее нас в этот момент больше всего. Ранит – но и лечит тоже.

А в сцене бала мы видим уже того самого полноправного хозяина ночи. Сильного, хищного, опасного и неотразимого. Перед ним волей-неволей замрешь в реверансе – настолько он величественен. В кульминационной сцене укуса Кролок-Суханов всегда дает надежду. И Саре, и всем остальным. Он внимательно смотрит ей в глаза, нежно целует – и в долю секунды мягкость во взгляде сменяет сталь, движения становятся резкими. И – привычными (уж скольких ему довелось инициировать…). Граф всесилен и неостановим. Он медленно идет по бальной зале среди притихших «подданных», завораживая страшной черной бездной в глазах, спокойным лицом с кровавой кляксой в уголке рта. Он снова победил.

Сара Графу больше неинтересна. Репризу «Кромешной тьмы» он поет, отвернувшись, роняя каждое слово так, словно припечатывая к земле ошарашенную девушку. Она и так теперь принадлежит ему. А вот за Альфреда еще предстоит побороться. Перед побегом Граф не просто гипнотизирует взглядом «человеческую» троицу: он подходит вплотную к юноше и поднимает его лицо за подбородок. Мол – ты еще не понял, дружок, что ты следующий?

Финальный проход Графа через зал – это шествие владыки мира. Его лицо сияет в свете луны, а торжествующий смех рассыпается звездами. Граф пришел за нами. Поднимаясь из бездны уже в последнем номере, выходя из толпы «современных» вампиров, Граф-Суханов властно и приветственно протягивает руку в сторону зрителей. И – все в едином порыве подаются вперед, отвечая на этот жест. Теперь и мы – его свита. И  «непреодолимое желание стать вампиром», о котором предупреждают перед началом спектакля, у каждого будет означать свое.

Алиса Никольская