Евгений Зайцев: «Самое интересное в нашей профессии – поиск».

Екатеринбургский театр музыкальной комедии – настоящая «кузница кадров»: он подарил отечественному мюзикловому процессу немало по-настоящему ярких артистов. Евгения Зайцева широкая публика впервые узнала именно благодаря спектаклям этого театра: «Мертвым душам», «Екатерине Великой», «Силиконовой дуре. net». Теперь же Зайцев работает в московских проектах компании «Stage Entertainment», а в нынешнем сезоне у артиста возникла и крупная работа в Санкт-Петербурге – Чаплин в одноименном мюзикле Кристофера Кертиса на сцене Театра музыкальной комедии.

За работу в спектакле «SE» «Русалочка» Евгений Зайцев номинирован на премию «Золотая Маска» (в третий раз, но впервые — за работу в Москве). Его романтичный, отважный, открытый принц Эрик полюбился и зрителям, и профессионалам. А в следующем сезоне Зайцев примет участие в новом проекте «SE» — легендарном «Призраке оперы».

В нашем разговоре Евгений Зайцев рассказывает о собственном методе работы над ролью, о Чаплине и семейных мюзиклах и о многом другом.

— В этом году вы номинированы на «Золотую Маску», и это уже в третий раз; какие эмоции вызывает этот факт?

— Очень приятно, что помимо зрителей спектакли замечает экспертный совет. Со временем я уже спокойнее к этому отношусь, потому что занимаюсь любимым делом, и стараюсь делать его хорошо. Нас отсматривали три раза, в три дня, последний был недавно. Наверное, этот спектакль ничем не отличался от других, только доля ответственности немножко больше, и ты внутри все равно чуть-чуть переживаешь. Как на соревновании, на Олимпийских играх – появляется какая-то повышенная концентрация. И вообще когда в зале или близкие люди, или экспертный совет, это всегда волнительно.

— Но положительных эмоций от этого все-таки больше?

— Да, конечно. Вообще то, чем я занимаюсь – это пласт положительных эмоций. Не во всем, но где-то восемьдесят процентов. Вообще мне кажется, что наша профессия – профессия мазохистов. Сами себя истязаем, рвем себе нервные окончания, нервные клетки себе портим, сжигаем – мы такие маньяки. Но, в то же время, получаем удовольствие.

— В одном из своих интервью вы говорили, что любите кастинги – что вас это стимулирует, вам интересно сравнивать себя с другими и даже понимать, что есть люди, которые лучше.

— Это правда. Во-первых, кастинг – это подготовка, какая бы ни была роль. Это погружение в определенный материал. Это поиск. Вообще самое интересное в нашей профессии – поиск. Поиск своего персонажа, поиск материала, который поможет тебе погрузиться и понять этот персонаж. Поиск себя самого. Во-вторых – это встреча с талантливыми коллегами. Ты можешь почерпнуть для себя какой-то опыт, у кого-то что-то, может быть, стащить, подсмотреть. Понять, к чему тебе стоит стремиться.

У меня обычно кастинг проходит хорошо. Если не прохожу в проект – становлюсь сильнее. В любом случае кастинг это выброс адреналина – я получаю такой либо при выходе на сцену, либо на кастинге. Поэтому я это люблю.

— А ощущения усталости не возникает?

— Ощущение усталости дает вообще вся жизнь. Если не уставать – зачем что-то делать? Вообще я везунчик. Где мне везло – там были хорошие интересные проекты, интересные роли. А там, где я не подходил – может, и не надо было. Но это моя внутренняя философия. Поэтому расстраивался я, наверное, только в студенчестве. Понятно, что есть какие-то роли, есть амбиции, их хочется реализовать, но надо спокойнее к этому относиться. Сходить с ума уже можно в процессе. А здесь ты должен выйти и показать, на что ты способен. Есть типажность, еще что-то – тебя взяли. Не подошел по каким-то причинам – идешь дальше. Будет что-то еще.

—  Когда вы в свое время работали над ролью Чичикова, глубоко погружались в материал, пересмотрели всех имеющихся Чичиковых в кино и театре, чтобы избежать стереотипов; и с Чаплиным тоже такой подход; свойственно ли вам в принципе подобное отношение к каждой роли?

— Когда я берусь за какую-то работу – стараюсь максимально собирать информацию. Самое главное для меня – если говорить, например, про Гоголя – это первоисточник. Сначала я перечитывал «Мертвые души» нейтрально, потом – с отношением своего персонажа, и в голове у меня складывался такой «гоголь-моголь». Потом, конечно, перечитывал все произведения, которые мне были интересны – «Шинель», «Ревизор», «Нос». Погрузился именно в автора. Потом посмотрел фильмы про Гоголя, почитал про него. Стал пересматривать театральные работы – Безрукова посмотрел, Арцибашева, Калягина.

Вообще мне кажется, что лишней информации не бывает. Мы же используем свой мозг не полностью, и когда есть свободное время, его надо постоянно загружать. Фильмы, книги, музыка. Для меня это вообще большое удовольствие, когда я во все это окунаюсь. Например, в «Екатерине Великой» у меня были роли Павел Первый и Петр Третий – и я прочитал Анри Труайя, мемуары Екатерины, Википедию посмотрел, сходил в музеи… Мне это было нужно. Так же и с Чаплиным: автобиография, дневники Литы Грей, потом Андрей Кукаркин… А сам Чаплин говорил «если хочешь узнать меня лучше – смотри мои фильмы», и я посмотрел все его фильмы. Для меня это правильный подход. Если мы беремся за таких гигантов, то по-другому быть не может. Конечно, в любом случае происходящее на сцене – это твое нутро, твое отношение, плюс фантазия режиссера. Но ты собираешь информацию, потом отбрасываешь лишнее, находишь манки для роли, чтобы они могли навести тебя на какие-то мысли, правильные поступки. Понятно, что если персонажи вымышленные, руководствуешься только своей фантазией и режиссерскими установками. Но все равно наблюдаешь, смотришь на людей. Берешь свой личный опыт. А здесь – пан или пропал.

— Возможно, какие-то книги, фильмы не встретились бы вам на пути, не будь той или иной работы.

— Абсолютно верно. Вообще каждая роль оставляет отпечаток. Это не пустые слова. Так же как и в каждой роли ты есть сам. Поэтому каждый раз поглощаешь новую информацию, для себя что-то выносишь. Мой кругозор, мой личный опыт, моя жизнь расширяет свои границы.

— Какой вы серьезный человек.

— Я несерьезный. Я в душе ребенок, и надеюсь, что буду им до конца своей жизни.

— А это, кстати, есть и в ваших нынешних персонажах.

— Конечно. Ведь и Чаплина все его жены сравнивали с ребенком, он был очень импульсивный. Но если бы он таким не был, ему не хватило бы этой энергии, этой страсти, чтобы реализоваться, быть такой личностью, сделать столько вещей в своей жизни. Как и Моцарт. Или Леонардо да Винчи.

— А хотели бы спеть Моцарта?

— Хотел бы. Но чтобы об этом поговорить, мне надо погрузиться. А вообще мне много кого хотелось бы сыграть. Дон Жуана, Мартина Идена… Тарзана – если говорить про мюзиклы. Материала много. На все бы времени и сил хватило. Были бы такие проекты, режиссеры. И музыка.

— Давайте вернемся к «Русалочке». Каково ваше отношение к этому проекту, менялось ли оно на протяжении двух лет, что шел спектакль? И менялся ли ваш персонаж?

— Думаю, что менялся. Мое внутреннее состояние точно менялось. Не знаю, как это внешне проявлялось. Поскольку мы работали в режиме ежедневного проката, играть одно и то же мне изначально было сложновато. Когда я перебирался из Екатеринбурга в Москву, думал, что не справлюсь. Но нужно было принимать решение, а человек привыкает ко всему. А потом я придумал себе такую штуку – вернее, спросил у коллег, как не сойти с ума, играя одно и то же: то, что волнует тебя в данный момент, с каким настроением ты пришел, какое у тебя ощущение чего угодно, ежеминутности, это нужно привносить в персонажа. И понятно, что он не должен быть скучным и пошлым, это самое страшное.

Я стараюсь подкладывать под каждый день какую-то определенную задачу. Чтобы постоянно фантазировать, что-то в себе бередить. За два года персонаж, безусловно, возмужал, но остался таким же романтиком, таким же свободным, влюбленным в жизнь и в эту свободу. И после того, как мы с Наташей Быстровой ездили в Копенгаген, побывали в доме, где родился Андерсен, посмотрели на все эти улочки, прокатились по холодному северному морю – мне кажется, это дало свой отпечаток, особенно на те спектакли, которые были сразу после этой поездки.

— Значит, когда вы вернулись, стали работать по-другому.

— Да. Не знаю, насколько сильно. Все равно есть рисунок спектакля, отношение других персонажей ко мне, поэтому я могу только отношение к себе менять, но не к партнерам. Кстати, насчет погружения: я перечитал сказки Андерсена. Я их и перед постановкой перечитывал, но когда находишься в каком-то месте, интересно брать какую-то литературу, или фильмы смотреть, чтобы почувствовать атмосферу. И он настолько мистический, такая загадочная личность, и сказки у него совсем не положительные, страшные. И хорошо, что мюзикл – не сказка Андерсена. Ведь это семейный мюзикл. А, на мой взгляд, идея семейного мюзикла – в том, чтобы люди уходили с позитивными и добрыми эмоциями.

— А можно ли «Чаплина» назвать семейным спектаклем?

— Нет.

— Но ведь туда приходит много людей самого разного возраста, и тема отношений в семье одна из основных в сюжете.

— Да, но я не могу сказать, что вы можете пойти на этот спектакль с ребенком, не подготовившись вообще. Ведь когда люди идут, например, на «Бал вампиров», они хотят увидеть танцы, спецэффекты – шоу. А «Чаплин» совсем другая история. Это даже не мюзикл в чистом виде, это больше драматический спектакль с музыкальными номерами. Я даже не могу точно охарактеризовать этот жанр. Уж точно не легкий – по психологической загрузке.

— Но мюзикл в принципе – не «легкий» жанр…

— Да, согласен. И на «Чаплина» зритель идет выборочно, он должен быть подготовлен, должен понимать, куда он направляется, и что может получить.

— А на «Русалочку» можно прийти неподготовленным?

— Да, мне так кажется. Но это ведь сказка. А «Чаплин» дает невеселые размышления.

— Что труднее всего вам далось в «Чаплине»?

— Труднее всего, интереснее всего – подготовительный процесс. Я уже как-то рассказывал, что мне пришлось встать на канат. Я тренировался в цирке на Вернадского с Василием Пешковым – это легендарный канатоходец. У меня до этого не было опыта встречи с цирковым закулисьем, и это оказалось очень интересно. Я понял, что мы, в нашей профессии – фанаты своего дела, а там люди просто этим живут, этим дышат. И если у тебя нету стержня, ты не готов выходить каждый раз на манеж и рисковать жизнью – это не твое.

А еще я научился кататься на коньках – до этого не ездил.

— Понравилось?

— Да! И теперь, когда хорошая погода, езжу кататься. Это хобби.

Возвращаясь к подготовительному процессу – самое сложное было в том, чтобы разобраться, что это за человек, что мне можно делать в спектакле, что нельзя. Это огромная ответственность. Честно скажу: когда я прошел кастинг, я немножко испугался. Потому что до этого у меня были персонажи либо из классических произведений, либо вымышленные. А тут – огромная роль, реальный человек, которого знают все… Как его играть в театре? Чтобы не получилась ни карикатура, ни что-то совсем другое, непохожее. Поэтому, конечно, и ответственность, и страх. Как с этим бороться? Только трудом. Только пробовать. Вообще у меня девиз по жизни – рискнуть и сделать и пожалеть, чем не сделать и потом локти кусать.

Конечно, работа с режиссером помогла – интересная, увлекательная. Вообще по поводу режиссеров – это один из самых удачных опытов. У меня теперь два любимых режиссера, Уоррен Карлайл и Кирилл Стрежнев.

— Стрежнев ведь ваш мастер, вы учились у него.

— Да. Меня этот человек чувствовал. Он дал мне счастливый билет в этот жанр, в профессию. Открыл какие-то клапаны во мне. Дал долю свободы на сцене, не давил меня, а правильно направлял. Это очень важно. Причем не только в период становления – но и дальше. Ведь не имеет значения, Мочалов на сцене или не Мочалов – нужен режиссер. Взгляд со стороны. Да, у спектакля всегда есть общая идея, но важно, чтобы режиссер не подавлял творческую индивидуальность артиста, а помогал ему двигаться в нужном направлении.

— Но в какой-то момент вы оставили своего мастера и свой театр и отправились в Москву.

— Вообще я рисковый человек. И я очень долго вынашивал эту идею. Изначально мне хотелось перебраться, когда я проработал в театре года три-четыре. Мне очень хотелось попасть в кино. Но Свердловская киностудия, к сожалению, мало снимает. Был опыт – но небольшой. Тянуло в Москву, но нужно было за что-то зацепиться. Тогда так и не уехал. А потом, когда приехали на «Золотую Маску», через Питер – у нас был большой гастрольный тур – в свой свободный день, перед закрытием фестиваля, я сходил на кастинг. Это к вопросу «как ты воспользуешься случаем». В итоге прошел в «Звуки музыки». И подумал – если не сейчас, то когда? Надо брать ноги в руки и что-то делать. Но это очень было сложно – столько спектаклей оставить. Я и сейчас по ним очень скучаю.

— Вы ведь еще какое-то время ездили доигрывать репертуар?

— Да, полгода я ездил из Москвы, играть и «Мертвые души», и «Силиконовую дуру», и другие спектакли, которые и сейчас идут – пока вводили новых исполнителей. Дилемма была мощная внутри. Но я уже не готов был отступать. Тем более в Москву действительно хотелось. Здесь больше информации. Знаете, так интересно: хотя у меня и загруженный график, но больше времени ходить по спектаклям, заниматься чем-то еще. В Екатеринбурге я просто жил в театре, а здесь – могу еще что-то делать. И, самое главное, я очень люблю путешествовать, мне нравится дорога, и очень здорово и в Москве поработать, и в Питере. Но в то же время я убежден, что наш екатеринбургский театр – один из лучших в России, в нем сконцентрировано большое количество прекрасных музыкальных спектаклей. Спектакли есть в Москве и в Питере, но это все точечно.

— Значит, не жалеете, что перебрались в Москву?

— Я вообще ни о чем не жалею, что в моей жизни происходит.

— Умеете отпускать прошлое?

— Да, ну а как без этого.

— Значит, если завтра вам позвонит Спилберг, вы не станете говорить, что у вас елки?

— Нет! А он позвонит. Хотя, скорее всего, не завтра. Но вообще все, что касается кинематографа и зарубежных предложений – это вообще моя сверхзадача. Я сейчас занимаюсь английским, мне это интересно, плюс в компании «Stage Entertainment» постоянная работа с иностранными постановщиками. Я был в Америке, немного пожил там, но мне хотелось бы там поработать.

— Ну а пока вас ждет «Призрак оперы» и Рауль де Шаньи.

— Да, Уэббер меня утвердил. Интересно, что получится. Посмотрим. Мне, конечно, хотелось, чтобы у меня в копилочке был этот проект. Хотя есть еще один проект – пока не буду его называть – там очень интересный материал, но пока нет конкретики у организаторов. Главное, что есть выбор. Конечно, это всегда вопрос случая, везения, хотя важно, как ты воспользуешься случаем. Но кто верит – тому повезет.

(Текст — Алиса Никольская.)

(Иллюстрация: Евгений Зайцев — Чарли Чаплин, «Чаплин», Санкт-Петербургский театр музыкальной комедии. Автор фото — Владимир Постнов)

Ближайшие спектакли:

«Чаплин» (Театр музыкальной комедии): 25, 26, 27 апреля

Официальный сайт Театра музыкальной комедии:  http://www.spbmuzcomedy.com/

Официальный сайт компании «Stage Entertainment»: http://stage-musical.ru/

 

 

 

Обсуждение закрыто.